Не секрет, что самыми «слабыми» в политическом плане позициями являются позиции левых партий и движений в Центральной и Восточной Европе (в странах бывшего «Восточного блока»). Причиной этого является и собственный негативный опыт построения социализма этими странами до 1989 года, и политика их левых партий в 1990-х, которые, приходя к власти под социал-демократическими лозунгами и/или социалистическим  лозунгами, в итоге оказывались проводниками откровенно неолиберального экономического курса. Об этом — и о возможности возвращения левых в «большую политику» — на примере левых Польшы, собравшихся вокруг журнала «Политическая критика» (Krytyka Polityczna), пишет Джон ФЕФФЕР, руководитель исследовательского проекта Foreign Policy In Focus. Статья Meet the Polish Activists on the Cutting Edge of a Possible Left Resurgence in Eastern Europe была первоначально написана для издания AlterNet.

Фрагмент рекламного плаката очередного номера (#39, 2014) Krytyka Polityczna

Его угловое расположение было, конечно, «козырным». Однако кафе «Brave New World» («Дивный новый мир») находясь на самой фешенебельной магистрали Варшавы, столкнулось с серьёзной конкуренцией: дорогая французская булочная, модный ресторан суши и знаменитое кафе «BLICKLE», который начало работать ещё до Первой мировой войны. Более того, даже его страстные защитники вынуждены были признать, что еда в «дивном новом мире», хотя и относительно дешёвая, едва ли способна утолить голод.

Тысячи клиентов, которые стекались в кафе после его открытия в 2009-м, приходили туда по другой причине: послушать беседы выдающихся людей о новостях и политике. Это кафе и культурный центр стало сказочно успешным интеллектуальным магнитом. Лучшие умы в этом польском аналоге знаменитого парижского кафе «Два Маго» (где и по сей день собирается интеллектуальная элита), не являются ни крутыми предпринимателями, ни повидавшими мир эмигрантами. Вместо этого владельцы заведения отдали явный приоритет интеллектуальной критике и левой политике, причём всё это подавалось с хорошим чувством юмора. Да и название его звучит антиутопически, отсылая к известному роману, критиковавшему посткоммунистический «рай».

Такое сочетание кофеина, критики и юмора, конечно, привлекло толпы людей. Но это была Польша, страна, где левая мысль пережила, по крайней мере, два мощных исторических удара: контакт с коммунизмом до 1989 года, и эйфорические объятия капитализма после 89-го.

Владельцы кафе, активисты-интеллектуалы, которые называют себя «Политической критикой» (Krytyka Polityczna), представляли собой поколение «новых» левых. Их критика «старых» левых и по сей день остаётся весьма бескомпромиссна. «Новые» левые в Польше имеют гораздо большие амбиции, чем создание ещё одной новой левой партии – они бросают вызов всему политическому истеблишменту. В период между дебютом одноимённого журнала в 2002 году до выступления по поводу участия Польши в Венецианской биеннале в 2011-м, «Критика» сделала левое движение в Польше весьма привлекательным. Она смогла также вдохновить активистов и в других странах.

Новое окно возможностей?

Безусловно, сегодня для «новых» левых в Центральной и Восточной Европе наступило благоприятное время. Избиратели восстали против накатывающихся волн политики жёсткой экономии, проводимой социал-демократическими лидерами целого ряда стран, в том числе Чехии, Словакии, Хорватии и Словении. В Болгарии весь прошлый год студенты, экологи, и другие активисты гражданского общества находятся в почти постоянной борьбе с коррумпированными властями. Прогрессивные активисты со всего региона ежегодно, начиная с 2008 года, собираются на протестном форуме в Хорватии, чтобы обсудить возможности возрождения сильных и независимых левых сил.

К сожалению, массовое разочарование неолиберальной экономикой и политической коррупцией, которое сделало «Критику» и её региональных единомышленников столь популярными, пополнило и ряды крайне правых. Ультраправые партии, такие как «Йоббик» в Венгрии и «Атака» в Болгарии принесли в политику расизм и популизм. Скинхеды и военизированные формирования преследуют цыган, турок и другие национальные меньшинства. Чуть далее на востоке мы видим, что ударной силой для демонстрантов на Евромайдане в Украине стали «Свобода» и «Правый сектор».

Способна ли левая «Критика» в период, когда националистической экстремизм набирает популярность во всей Центральной и Восточной Европе, остановить правых и привлечь на свою сторону миллионы европейцев, утративших в результате экономического кризиса последнюю надежду?

Скептики не уверены, что «Критика» это то, чего все ждут. Они считают, что движение упустило возможность обрести реальное политическое влияние. «Brave New World» кафе было в 2012 году закрыто – благодаря противодействию городских властей, были закрыты и некоторые из других небольших клубов.

Даже интеллектуалы, скептически относящиеся к теории великого человека в истории, признают выдающуюся роль основателя «Критики» Славомира СИРАКОВСКИ (Slawomir Sierakowski). В течение десятилетия, Сираковски стал видным интеллектуалом и общественным деятелем. Ему чуть более тридцати лет, и в его лице с его короткими светлыми волосами и в очках сохраняется что-то мальчишеское: польский Гарри Поттер, который использует язык критической теории для произнесения заклинаний.

Сираковски настаивает, что магия левой мысли по-прежнему существует. «Критика», утверждает он, продолжает развиваться, и ещё никогда не имела такого влияния. В 2012-м, например, его организация с помпой открыла «Институт Передовых Исследований» в паре кварталов от места, где находилось кафе. Он по-прежнему доминирует в интеллектуальной жизни Польше с массой публикаций относительно событий в Украине и вокруг неё.

«Золотой век левых не закончился», заявляет Сираковски. Более того, «их золотой век ещё впереди».

Падение и новый взлёт левых

Когда коммунистические правительства в Восточной Европе в 1989 году рухнули одно за другим, официальные левые пошли на спад, причём в Польше это было наиболее заметно. В июне 1989 года поляки почти повсеместно избрали кандидатов от «Солидарности». Во всём регионе коммунистические партии пытались радикально перестроиться. В Польше коммунисты перекрасились в «Союз демократических левых сил» (SLD), и выжидали своего часа.

Между тем, «Солидарность», поддержав политику «шоковой терапии», значительно ухудшила жизнь населения в 1990-х годах, особенно фермеров и промышленных рабочих, которые и составляли основу «Солидарности». Как сказал Яцек ЗАКОВСКИЙ, бывший пресс-секретарь парламентской фракции «Солидарности»:

«нужно быть исключительно глупым, чтобы верить, что общество скажет — это фантастика! Мы потеряли наши сбережения. Теперь мы в четыре раза беднее, чем мы были до вашего прихода к власти. Мы вас любим!»

«Мы должны были заплатить эту цену. Революция должна съесть своих детей, и это – общее правило».

Независимых левых в то время Сираковски называл просто «планктоном», «жижей из трёх партий». Бывшие коммунисты из SLD были единственной силой, обладавшей организационными возможностями. У них были ресурсы, политические звёзды, — такие как Александр КВАСЬНЕВСКИЙ и Лешек МИЛЛЕР, — они финансировались из государственных средств, которые предоставляются парламентским партиям. И, конечно, у них был опыт.

Экономический кризис в Польше почти автоматически привёл партию SLD к власти. Однако под руководством президента Квасьневского и премьер-министра Миллера, SLD проводила, скорее, неоконсервативную политику. Она поддержала политику жёсткой экономии, войну США в Афганистане и Ираке, и даже позволила сотрудникам ЦРУ создать на польской земле секретную тюрьму. Польша вступила в Европейский Союз, хотя и только после того, как заручилась поддержкой католической церкви в обмен на сохранение закона, запрещающего аборты.

Известность «Политической критике» принесли дебаты о вступлении в ЕС. Причём интересно, что известности этой она добилась не через организацию забастовок, как «Солидарность» в 1980 году, а благодаря использованию интеллектуалов.

Письмо, принёсшее успех

Ещё совсем молодым человеком Славомир Сираковски опубликовал статью в одной из самых известных газет Польши, «Gazeta Wyborcza». «Это была наивная, подростковая статья о том, как мы были недовольны тем, что происходит в Польше, — признаёт он, — в ней нет ничего, под чем я сегодня бы подписался». Однако молодого Сираковского поддержала ветеран оппозиционной мысли и социолог Кинга ДУНИН, сотрудница «Газеты выборчей». Эта пожилая женщина и молодой человек наладили тесные рабочие отношения.

«Одна из главных идей «Критики политичной» является мысль о том, что нужно объединить левую культурологию с экономикой, и что неолиберализм — это отнюдь не самый свежий продукт на нашей национальной политической кухне», — заявляет Агнешка ГРАФФ, американская профессорша и участница «Критики…».

В 2002 году «Критика…» уже оставила свой след в интеллектуальных кругах благодаря изданию ежеквартального журнала. Их следующий ход, открытое письмо 2003 года, принёс «Критике политичной» не только известность в Польше, но и международное признание. Их письмо, которое собрало подписи 250 видных польских интеллектуалов, поставило вопрос о членстве в Европейском Союзе. Они поддерживали идею вступления в ЕС, но призывали Евросоюз двигаться в более прогрессивном направлении. После опубликования этого письма в крупных европейских газетах, польское общественное мнение начало склоняться в сторону его авторов.

«Это был очень важный урок для нас, — вспоминает Сираковски. — Вы можете войти в большую политику, обладая только хорошей идеей, карандашом и листом бумаги».

«Критика…» стала привлекать молодых активистов, родившихся уже после прихода к власти «Солидарности», и которые лишь смутно помнили трудные 1990-е годы. Участники «Критики…», которые как будто вышли из XIX века – эпохи романтики и поэзии, — стали теми людьми, которых в новой, рыночной жизни Польши очень не хватало. Благодаря сочетанию высокой идейности и социальной активности, «Критика…» привлекла и политических романтиков, подающих надежды учёных, и «третий сектор» активистов общественных организаций. Первые устраивали интеллектуальные «фейерверки», остальные занимались организационной работой.

«Мы очень профессиональная и очень грамотная организация, — с гордостью говорит Сираковски. — Многие люди не любят нас, потому что мы всегда побеждаем. Это потому, что у нас много женщин из третьего сектора».

Действительно, «Критика…» выделяется количеством женщин среди сотрудников и позицией по гендерным вопросам.

«Критика…» успешно запускает и новые предприятия, примерно по одному в год. Она создала плацдарм в Интернете с помощью своего веб-издания «Dziennik Opinii» (Opinion Daily). Его издательский отдел теперь издаёт десятки книг в год, включая переводы и высоколобые работы Жижека и Агамбена. Она создала сеть клубов по всей Польше, предприятия в Украине и России, в Берлине и Лондоне. Её основные фигуры, такие как режиссёр Агнешка ХОЛЛАНД, всячески поднимают реноме организации, работая в её Консультативном совете. В социальном плане «Критика» борется против принудительного выселения, защищает права ЛГБТ и поддерживает забастовщиков.

Своим успехом «Критика…» — в каком-то смысле — обязана недостаткам, существующим в Польше. Это правда, что польская экономика понемногу восстанавливается после коллапса 1990-х, что позволяет говорить о ней как о «зелёном острове» роста в то время, когда весь остальной континент окрашен в «красный» цвет. Но молодые люди, те, на кого направлено сочетание левых экономических и культурных «посланий» «Критики…», не выиграли от этого роста. Безработица среди молодёжи остаётся высокой — более 25%. Даже те, кто имеет рабочее место, часто устроены по краткосрочному, «мусорному контракту», по которому платят сущие гроши и не дают никаких социальных гарантий.

«Люди уезжают из страны, чтобы найти работу и развиваться в личностном или профессиональном плане», — говорит сотрудник «Критики…» Михаил СУТОВСКИЙ.

Более 1,5 миллиона человек эмигрировали из Польши после вступления в ЕС в 2004 году, а это наибольшее число людей, уехавших из страны в мирное время за всю польскую историю.

«Критика…» предложили что-то новое: молодой лидер, который смог сплотить своё поколение.

«То, как работают сотрудники «Критики…», то есть по шестнадцать часов в день, да ещё и бесплатно, доказывает – увлечь их за собой мог только человек с огромной харизмой».

«Заслужить похвалу от Славека Сираковского это дорогого стоит».

«Без него, — добавляет социолог и сотрудник «Критики» Мацей ГДУЛА, — мы имели бы много мелких инициатив, но люди бы не собрались вместе, чтобы действовать». Другими словами, без Сираковского независимые польские левые так и останутся ничем иным, как «планктоном».

И Европа будет потрясена…

В фильме-трилогии «И Европа будет потрясена» (And Europe Will Be Stunned), Сираковски играет лидера движения, выступающего за возвращение евреев в Польшу. Режиссёр ленты — израильский художник Яэль БАРТАН, фильмы которого представляли Польшу на Венецианской биеннале, а затем прошли по кинотеатрам всего мира.

Его фильм также может быть истолкован и как аллегория «Критики…». Призыв к возрождению еврейской общины в Польше, звучащий на пустом стадионе в первой части трилогии, может показаться несбыточной попыткой возрождения левого проекта. Во второй части трилогии, молодые люди прислушиваются к призыву лидера движения, и начинают строить кибуц в Варшаве, чтобы вдохнуть новую жизнь в почти исчезнувшее сообщество. В заключительном эпизоде, они присутствуют на похоронах своего лидера, который был убит киллером.

В реальной жизни Сираковски жив и здоров, и ведёт колонку в The New York Times. Но поскольку с некоторых пор он живёт за пределами Польши, получая стипендию в Гарварде, то это тоже своего рода исчезновение.

Некоторые указывают на то, что «Критика…» часто не доводит свои дела до конца.

«Они начинали с необыкновенным успехом», — вспоминает журналист Констант ГЕБЕРТ. — Поначалу клубы «Критики» плодились как грибы. Забудьте Варшаву – там это модное левое движение. Клубы стали появляться даже в захолустье, но вместо того, чтобы поддерживать эти клубы, посылать туда хороших организаторов, лелеять их, воспитывать, пусть даже в течение многих лет, если это будет необходимо, они стали искать быстрой прибыли. «Критика…» оказалась заинтересована лишь в расширении продаж своего журнала. И клубы исчезли. Это разочаровывает».

Для других главным разочарованием стал отказ «Критики…» от создания политической партии.

«Они хорошие ребята», — говорит активистка Сусанна ДАБРОВСКА. — Но я думаю, что они страдают от той же проблемы, как и левые в США. Они организованы вокруг собственных дискуссий. Конечно, дискуссии, это очень важно, но если вы только говорите, и ничего не делаете, то это проблема, особенно для левых».

Сираковски не хочет говорить о политических партиях. Он хочет чего-то более плодотворного.

«Партия это не та вещь, что нам нужна. Глупо спорить на эту тему. Можно сказать, что «вы можете быть более честным, более содержательным»… Но нет, если бы я стал таким, занимаясь партией, я бы немедленно проиграл. Если бы даже Вацлав Гавел пошёл сегодня на выборы, и он бы проиграл».

Сираковски настаивает, что «Критика» это не только говорильня. «Мы многое изменили в Польше», отмечает он.

«Например, мы изменили законы о наркотиках. У нас был очень консервативный закон в Польше, и людей автоматически отправляли в тюрьму, если у них, хоть что-нибудь находили. Это только усилило криминализацию молодёжи. Потом, когда ребят освобождают из тюрьмы, они уже становятся настоящими бандитами. Теперь закон другой. Разве это доступно изменить какой-либо политической партии? Нет! Это смогла сделать только коалиция общественных организаций».

Кроме того, изменение самого политического дискурса в Польше это тоже не мелочь.

«Никто уже не будет смотреть на вас как на сумасшедшего, если вы здесь, в Польше, скажете, что вы — левый, или что вы против войны, или что вы отрицаете национализм, или что вы за прогрессивный налог и против неравенства», — спорит Мацей ГДУЛА. — Вы можете открыто говорить на классовом языке, и на вас уже не будут смотреть как на человека из прошлого. Мы действительно ввели левую критику и левые взгляды в политические дебаты».

Ещё один поворот влево?

Восточная Европа была когда-то настоящей витриной либерализма, в сочетании с парламентской демократией. Реформаторы, которые пришли к власти в начале 1990-х годов повторяли знаменитый афоризм Маргарет Тэтчер о том, что у их страны «нет альтернативы». Даже бывшие коммунистические партии, вернувшись к власти, действовали примерно так же.

Сейчас всё изменилось — в регионе уже трудно найти горячих сторонников либерализма. Некоторые из былых реформаторов стали крайне правыми, в то время как многие либералы перешли влево.

Новое поколение молодых интеллектуалов сформировало такие группы, как «Студенческая сеть» в Венгрии, «CriticAtac» в Румынии, и «Новые левые перспективы» в Болгарии. Возникли новые левые партии, таких как LMP в Венгрии и «Инициатива за демократический социализм» в Словении, которые обещают совершенно новый тип политики.

В этой смеси и выкристаллизовываются «новые левые». Мы используем этот термин, чтобы попытаться выкроить политическое пространство между «старыми левыми», — коммунистами и социал-демократами, — которые стали неолиберальными и консервативными.

Практически каждое левое политическое движение в регионе так же ищет себе место между коммунизмом и неолиберализмом. Но только в Польше новые левые успешно вышли за пределы академических кругов, преодолев искушение войти в тупик партийной политики. Кроме того, «Критика политична» выжила, переселившись и в другие страны, и процветает даже тогда, когда её харизматичный основатель сбежал в поиске новых возможностей.

Но, пожалуй, истинный источник успеха организации в том, что «Критика политична» взялась не только интеллектуальную, политическую, но и за предпринимательскую деятельность, не побоявшись сопутствующих рисков.

«Только действие объединяет людей, — говорит  Сираковски, как будто он в очередной раз выступает на огромном стадионе, призывая своих последователей. — Если мы с вами будем сотрудничать, чтобы что-то сделать, со временем между нами возникнет достаточное доверие, чтобы мы совместно рискнуть совершить что-то действительно крупное».

Этот призыв вызвал глубокий резонанс в стране, где миллионы людей рисковали собой, чтобы создать массовое движение под названием «Солидарность».

Перевод — Андрея МАКЛАКОВА

Источник — DIALOG.UA