Лидеру студенческих волнений в мае 1968 года в Париже Даниэлю КОН-БЕНДИТУ, бывшему главе фракции «Зелёные — Европейский свободный альянс» в Европарламенте (в 2002-2014 годах), едва не ставшему министром экологии во французском правительстве в 2018 году, в апреле 2020-го исполнилось 75 лет. По этому поводу хотелось вспомнить несколько «огоньковских» публикаций, героем которых стал Кон-Бендит.

В 2005 году он, будучи в Москве, встретился c молодыми российскими левыми, — «и ответил за всё…», — как тогда писал Дмитрий САБОВ. Вот его версия этой встречи. Но мы начнём с фрагмента более позднего «огоньковского» материала от того же автора, озаглавленного любопытно: «Бацилла-68: Дмитрий Сабов анализирует механизм превращения революционеров в певцов приспособленчества»… Любопытной нам показалась и его финальная фраза, — о том, что он хорошо знает, «как умеют заводить в тупик молодёжь…»

_____

В свои 73 «Красный Дани» — некогда рыжий, ныне седой — снова в моде. Для бунтаря, который путь в большую политику начал с отстаивания права на доступ в женское студенческое общежитие после 22:00, это принципиально. Ну никак нельзя снижать планку, если ты полвека назад на церемонии по случаю открытия бассейна в Университете Нантерр попросил закурить у министра, а потом поинтересовался, отчего это в его 300-страничном докладе о молодёжной политике нет ни слова об «актуальных половых проблемах».

Министр (по делам молодёжи и спорта) Франсуа МИССОФЛЬ отшутился, надо сказать, элегантно: посоветовал настырному студенту воспользоваться только что открытым бассейном — нырнуть и охладиться. А тот как ждал: теперь нам ясно, как вы собираетесь рулить молодёжью. Соратники подхватили: такие ответы в стиле гестапо, вы нам ещё бром порекомендуйте попить… Овация стала бы прелюдией к отчислению, но начинающий вождь знал конъюнктуру лучше министра: Нантерр зашумел.

Продолжение известно: рожденный в Германии 22-летний студент Даниэль КОН-БЕНДИТ двинул в массы лозунг «превратим Париж в Гуляйполе» (борец за сексуальные права молодёжи был знаком с классикой анархизма). После ареста студентов на акции против войны США во Вьетнаме он поднял на дыбы свой Нантерр, а 3 мая повёл единомышленников на Сорбонну и занял её (как Бастилию), чем создал «чумовое» событие для мировых СМИ.

Анархист обучался социологии, напомним, у одного из теоретиков информационного общества Мануэля КАСТЕЛЬСА.

Ректор Сорбонны, на территорию которой со Средних веков вход запрещён полиции и жандармам, в отчаянии сам обратился к властям за помощью. Вскоре пылал весь Латинский квартал, полицейских обзывали «эсэсовцами», они штурмовали баррикады, с обеих сторон появились увечные, а лицом и главным переговорщиком с властями (как выясняется из мемуаров полицейских чинов, — вполне вменяемым) стал недоучившийся социолог. Закончилось высылкой по месту рождения.

Но дело-то было сделано: во Франции случилась та самая революция 1968-го, которую полвека спустя не знают, как называть — то ли первой «цветной», то ли последней «марксистской», то ли и вовсе «подростковой»…

Источник — «Огонёк» №35 от 17.09.2018, стр. 25.

_____

«Мы все нежелательны» — один из плакатов мятежной Сорбонны

Вот куда, оказывается, приводят мечты — в Европарламент. В 1968-м французский студент немецко-еврейского происхождения Даниэль КОН-БЕНДИТ сражался на баррикадах против ужасов грядущего общества потребления. В октябре 2005-го глава фракции «зелёных» в Европейском парламенте, впервые приехавший в Москву, поселился в отеле «Балчуг-Кемпински» и на публичную лекцию на тему «Революция 1968 года и «зелёные» в клуб «Улица ОГИ» пришёл в костюме. Получилась не лекция, а очная ставка: бывший революционер лицом к лицу с революционерами будущими.

Прошлые заслуги не помогли: молодым активистам российских левых движений — лимоновцам, троцкистам, анархистам, которые в основном и пришли послушать Кон-Бендита, — он ответил за всё. За бомбардировки Сербии, за вторжение в Афганистан и Ирак, за Путина, с которым дружит Евросоюз. Странные подростки с суровыми лицами, сидевшие у выхода, метнули в лектора несколько бомб-вонючек, не попали и быстро ретировались. Девушка из Социалистического движения «Вперёд» (в 2011 года СД «Вперёд» объединилось с организацией «Социалистическое сопротивление» в новую организацию — Российское социалистическое движение. — Left.BY) раздавала листовки с параллельным текстом на русском и французском про то, что такие, как Кон-Бендит, давно предали идеалы революции и «гореть им за это в аду».

— О, теперь я чувствую себя как дома, — не растерялся именитый гость, ознакомившись с посланием. — Но всё же, друзья, давайте поговорим об этом чуть позже, когда мы все вместе отправимся в ад и у нас будет там масса времени.

Атакующие не сдавались…

— Вы вообще поняли, куда вы приехали? — под громовые аплодисменты аудитории спросила Кон-Бендита активистка «Левого фронта» Карин КЛЕМАН. — Вы приехали в постсоветскую Россию, где средняя зарплата — 100 евро, а средняя пенсия — 50 евро. И вы сидите тут и критикуете сталинизм и коммунизм, при этом ни слова не говорите о том, что происходит сейчас в этой ультралиберальной стране и как это связано с той политикой, которую вы пропагандируете в Европарламенте!

Докладчик в ответ тоже кричал — минимум на трех языках: «Баста, аминь, к-хватит!..» Разговор, скорее похожий на митинг, продолжался на полтора часа больше запланированного.

— Возможно, я стал контрреволюционером, — то ли устав отбиваться, то ли, наоборот, окончательно прочувствовав аудиторию, произнёс ближе к ночи бывший вожак парижских студентов. — Возможно, есть люди радикальнее меня. Но и 30 лет назад, и сейчас я занимаюсь реальной политикой. И я остаюсь радикальным анти-тоталитаристом. Мы знаем, что не только люди, но и общества могут сходить с ума: примеры тому фашизм и коммунизм. И единственная защита от этих самоубийственных действий людей — это демократические политические институты, которые мы строим в Европе.

Два лица 1968-го — теоретик Жан-Поль Сартр и практик Даниэль Кон-Бендит

Что снилось после этого европейскому депутату в первую ночь в Москве, неизвестно, но на следующее утро первый вопрос в обещанном интервью за завтраком в «Балчуге» задали не корреспонденты «Огонька», а г-н Кон-Бендит: «Что вы скажете про вчерашнее?»

Сам он описал свои впечатления сдержанно:

— Было щекотливо. Эти молодые люди главным образом сосредоточены на борьбе с социальной несправедливостью, и это мне, как европейцу, понятно. Но я с удивлением обнаружил, что путинскому авторитаризму они противопоставляют другой — коммунизм, реставрацию советского строя. Не знаю, чего в такой позиции больше — мифологии или идеологии. Я не очень знаю левую оппозицию в России, поэтому не могу давать ей оценки. Но у этих молодых людей есть тяга к сильному государству. И я думаю, проблема российской оппозиции в том, чтобы найти альтернативу вне авторитарной идеологии.

— Молодёжные движения в России активизировались после украинской революции (напоминаем, что интервью бралось в 2005 году. — Left.BY),  которую многие в Москве до сих пор считают продуктом политических технологий. При этом движущей силой киевских событий, как и парижских 37-летней давности, была молодёжь. На взгляд профессионала: в Киеве была революция или полит-технология?

— Я не писал докторской диссертации по поведению молодёжи, — смеётся Кон-Бендит. — Я не специалист, я ничего не знаю про технологии.

— И все-таки: почему молодежные организации, которые принимали самое активное участие в «цветных революциях» — и сербский «Отпор», и грузинская «Кхмара!», — после победы ушли из политической жизни?

— Молодёжь совершенно незаменима, когда необходима мгновенная и массовая мобилизация. Но что наступает вслед за победой революции? Проза жизни — необходимость использовать плоды всеобщего возбуждения в реальной политической жизни. А это оказывается непросто. К сожалению, то, что мы видим сейчас на Украине, показывает, как тонка оказалась там эта демократическая прослойка, как неустойчиво это стремление к демократии.

Чтобы закрепить завоевания революции, необходимо возникновение нового политического класса. А Ющенко — это старый политический класс, он слишком близок к Кучме и, как понимаю, уже не прочь найти с ним общий язык. Ельцин, Путин — это тоже старый политический класс. И для России, и для Украины основной вопрос в том, сколько времени понадобится, чтобы возник новый класс, не связанный ни с прежней властью, ни с мафиозными структурами.

— Вы смогли бы руководить революционными массами на майдане?

— Я?! Нет, нет, нет! Каждый человек — это продукт того общества, в котором он развивался. Какой-то профессионал, прилетающий из другой страны, чтобы руководить революцией, — такое может быть только в голливудской фантазии. Я даже не был в Киеве в прошлом году.

— И не хотелось?

— Я не Джеймс Бонд от революции. Я депутат Европарламента вообще-то. Я больше не революционный комиссар.

— А вам не обидно, когда молодёжь вас задирает?

— Я привык. Молодёжь всё время тащит меня на баррикады и ужасно обижается, когда я на них тут же не лезу. Их реакция нормальная, потому что они молоды. Но и моя тоже — потому что я хорошо знаю, как умеют заводить в тупик молодёжь…

Источник — «Огонёк» №41 от 16.10.2005, стр. 34.

______

Читать по теме:

Андре ГЛЮКСМАНН: «Паршивая овца» Мая 1968-го

Рафаэль ГЛЮКСМАНН: «Никто из левых, похоже, не осознал всей трагичности ситуации»

«Тяжелое наследие»: почему неолибералы переигрывают левых

«Левые сбросили с себя политическую ответственность…» Le Figaro (Франция)